Неточные совпадения
Враги! Давно ли друг от друга
Их жажда крови отвела?
Давно ль они часы досуга,
Трапезу, мысли и дела
Делили дружно? Ныне злобно,
Врагам наследственным подобно,
Как в
страшном, непонятном сне,
Они друг другу в тишине
Готовят
гибель хладнокровно…
Не засмеяться ль им, пока
Не обагрилась их рука,
Не разойтиться ль полюбовно?..
Но дико светская вражда
Боится ложного стыда.
В то самое время как мои бывшие спутники близки были к
гибели, я, в течение четырех месяцев, проезжал десять тысяч верст по Сибири, от Аяна на Охотском море до Петербурга, и, в свою очередь, переживал если не
страшные, то трудные, иногда и опасные в своем роде минуты.
Фатум
Страшного суда и
гибели есть конец пути, отпавшего от Бога и Христа, конец для тьмы и рабства.
Ров, этот ужасный ров, эти
страшные волчьи ямы полны трупами. Здесь главное место
гибели. Многие из людей задохлись, еще стоя в толпе, и упали уже мертвыми под ноги бежавших сзади, другие погибли еще с признаками жизни под ногами сотен людей, погибли раздавленными; были такие, которых душили в драке, около будочек, из-за узелков и кружек. Лежали передо мной женщины с вырванными косами, со скальпированной головой.
Не прошло и года после ужасной
гибели Васи, как дочь Н.И. Пастухова внезапно заболела горловой чахоткой и через несколько месяцев умерла в
страшных муках от голода, не имея сил глотать никакую пищу.
Яков Иванович был на вершок от
гибели и с какой-то кроткой, геройской грустью, молча и самоотверженно ждал
страшного удара, — удар прошел мимо головы его.
Помню — во время
страшного летнего пожара в Зарядье я спас от
гибели обер-полицмейстера Козлова, чуть не провалившегося в подгорелый потолок, рухнувший через минуту после того, как я отшвырнул Козлова от опасного места и едва выскочил за ним сам.
— Без религии, без авторитетов, без истинного знания куда же можно прийти, кроме… Но я не произношу этого
страшного слова; я просто зажмуриваю глаза, и говорю: Dieu, qui mene toutes choses a bien, ne laissera pas perir notre chere et sainte Russie… [Бог, который направляет все к благу, не допустит
гибели нашей дорогой святой Руси…] нашу святую, православную Русь, messieurs!
Но уже близилось
страшное для матерей. Когда появились первые подробные известия о
гибели «Варяга», прочла и Елена Петровна и заплакала: нельзя было читать без слез, как возвышенно и красиво умирали люди, и как сторонние зрители, французы, рукоплескали им и русским гимном провожали их на смерть; и эти герои были наши, русские. «Прочту Саше, пусть и он узнает», — подумала мать наставительно и спрятала листок. Но Саша и сам прочел.
Правда, «мы не знаем, — как говорит г. Устрялов, — с какими чувствами смотрел Петр на
страшное зрелище, на
гибель дядей, на слезы и отчаяние матери, на преступные действия сестры, готовой все принести в жертву своему властолюбию» (Устрялов, том I, стр. 45).
Все они подобны мышам на корабле, открывшим
страшную течь и пророчившим
гибель всему кораблю.
Впрочем, сегодня и я, переживая потерю Смелого, все-таки чувствую себя неожиданно счастливой… Я испытала грозу в горах, такую же грозу, от которой погибли мои отец и мать… Я была на краю
гибели и видела Керима… Жаль Смелого!.. Жаль бесконечно, но без жертв обойтись нельзя… Чтобы видеть Керима, этого
страшного для всех удальца-душмана, можно пожертвовать конем…
Никто
Среди богов за смертных не вступился.
От
гибели я смертных спас и принял
Такую казнь за то, что страшно видеть,
Страшней терпеть. Я пожалел людей,
Но жалости не заслужил от бога.
Прибегает он и видит, что до дворца, слава богу, далеко, а горит Леманов балаган, и внутри его
страшный вопль, а снаружи никого нет. Не было, будто, ни пожарных, ни полиции и ни одного человека. Словом, снаружи пустота, а внутри стоны и
гибель, и только от дворца кто-то один, видный, рослый человек, бежит и с одышкою спотыкается.
Свобода Кириллова, пожелавшего стать Богом, кончается
страшной, бесплодной
гибелью.
— Не таюсь я перед тобой, великий государь! Что за глаза, то и в глаза скажу… Спокойствие твое и государства твоего мне дороже жизни моей нестоящей, и
гибель твоя и разорение русского царства
страшнее гнева твоего… Казнить хоть вели, а говорить что надо буду…
Одержимость идеей всеобщего счастья, всеобщего соединения людей без Бога заключает в себе
страшную опасность
гибели человека, истребления свободы его духа.
Творческие ценности не нужны для спасения от
гибели, могут быть даже вредны — в
страшный час смерти лучше забыть о них.
Нажитое
страшными преступлениями,
гибелью ни в чем неповинных людей, уж почти все истрачено, все расхищено.
Вечно молчаливая, она и до сегодня отдалась вся молитве, проводит ежедневно несколько часов на могиле Ирены, главной причиной
гибели которой продолжает считать себя, и даже не надеется замолить этот свой «
страшный грех».
И мы всегда должны помнить, что
страшные войны и революции, крушение культур и
гибель государств не только создаются злой волей людей, но также посылаются Провидением.
Нет, — как не сойдет с уст моих благожелательная и ясная улыбка, свидетельство совести чистой и незапятнанной, так никогда не помрачится моя душа, бестрепетно прошедшая сквозь теснины жизни, мощным подъемом воли перенесшая меня через те
страшные пропасти и бездонные провалы, где так много смельчаков нашло геройскую, но — увы! — бесплодную
гибель.